вторник, 27 декабря 2011 г.

М. И. ОДИНЦОВ Стенограмма выступления в прениях в качестве общественного защитника по уголовному делу № 1-270/2011 в отношении А. В. Калистратова


Михаила Одинцова
М. И. ОДИНЦОВ
Стенограмма выступления в прениях в качестве общественного защитника по уголовному делу № 1-270/2011
в отношении А. В. Калистратова, обвиняемого в совершении
преступления, предусмотренного ст. 282 (ч. 1) УК РФ



г. Горно-Алтайск

13 октября 2011 года


Ваша честь, 14 апреля этого года был оглашён оправдательный приговор по делу Александра Викторовича Калистратова, обвинявшегося в распространении экстремистской литературы, возбуждающей ненависть и вражду, унижающей достоинство человека и группы лиц по признакам отношения к религии.

Не будет преувеличением сказать, что вздох облегчения пронёсся над страной, где миллионы людей верят в Бога и убеждены в истинности и уникальности ими избранного религиозного учения, которому они верны, по которому живут и за которое готовы умереть, но не поставить под сомнение ни одно из его вероучительных положений.

Казалось бы, восторжествовали Справедливость, Закон, Право! Но для кого-то радость и удовлетворение миллионов российских граждан и исполнение Российской Федерацией норм национального и международного законодательства в сфере свободы совести не являются чем-то важным и обязательным. Вновь все мы, участники процесса, принуждены быть свидетелями повторного вздорного, пристрастного и не подкреплённого какими-либо фактами обвинения А.В. Калистратова в совершении преступления, которого не было и, следовательно, которого он не совершал и не мог совершить.

Знакомясь с материалами дела и присутствуя на судебных заседаниях, не раз ловил себя на мысли, что чувствуешь себя будто волшебным образом перенесённым в ту, по историческим меркам, недавнюю эпоху, когда инакомыслие и инаковерие, право человека на собственный мировоззренческий выбор были наказуемы и относились к числу наиболее опасных антигосударственных преступлений. Однако обращение к тексту Обвинительного заключения убеждает, что это не сон, а реальность и в реальном времени решается судьба конкретного верующего человека, который в рамках, предоставленных ему законом, реализовывал своё право на свободу вероисповедания и осуществлял религиозную деятельность, будучи руководителем местной религиозной организации, ничего при этом не нарушая и не переступая грань законности.

Процитирую в подтверждение основополагающий, обобщающий и утвердительный вывод государственного обвинителя:«Своими действиями Калистратов Александр Викторович совершил преступление, предусмотренное ч. 1. ст. 282 УК РФ,― действия, направленные на возбуждение ненависти и вражды, а также на унижение достоинства человека и группы лиц по признакам отношения к религии, а равно принадлежности к социальной группе, совершённые публично, с использованием средств массовой информации» (с. 16).

В промежуток времени между первым и вторым рассмотрением дела случилось и светлое явление: принято и опубликовано Постановление Пленума Верховного суда Российской Федерации «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» (№ 11, от 28 июня 2011 года). В своей основе Постановление подтверждает правоту аргументов и доказательств, верность направленности предположений и выводов стороны защиты, высказанные в ходе заседаний и прений в первом судебном процессе. Можно только сожалеть, что не все стороны в процессе вняли голосу разума и просто здравого смысла и остались на неверных позициях. Вместе с тем выскажу надежду, что хотя бы на заключительной стадии процесса мы приблизимся к реализации содержания данного нормативного акта.

Основные права и свободы граждан закреплены в Конституции РФ. Применительно к сфере мировоззренческих убеждений выделим некоторые из них: каждому гарантируется право на свободу совести и вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой; свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними (статья 28). Каждому гарантируется свобода мысли и слова, и каждый имеет право «искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом» (статья 29).

Наконец, каждый имеет право «на объединение» (часть 1 статьи 30), и эти объединения, во-первых, равны перед законом (часть 4 статьи 13), а во-вторых, свобода их деятельности гарантируется законом (часть 1 статьи 30). Это упомянутое мной право напрямую касается верующих граждан, которые добровольно, на почве общности религиозных убеждений могут создавать общественные объединения ― религиозные группы и организации. Создаваемые верующими гражданами религиозные объединения имеют особенный правовой статус, без учёта которого невозможно объективно, справедливо и в правовых рамках рассматривать вопросы, связанные с их деятельностью или деятельностью их представителей. Я имею в виду, прежде всего, то, что религиозные объединения «отделены от государства; равны перед законом; и никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (статья 14).

Более подробно статус, права и условия деятельности религиозных объединений, порядок надзора и контроля за их деятельностью изложены в Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» (далее «Закон»).

В части 1 статьи 6 данного Закона указаны существенные и только религиозным объединениям присущие признаки: наличие вероисповедания (вероучения), совершение богослужений, обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание последователей. Это именно то, что составляет автономную внутрицерковную жизнь религиозного объединения, которая регулируется исключительно нормами религиозного законодательства, управляется собственной иерархической и институциональной структурой и подчиняется собственным (т.е. религиозного объединения) установлениям. Государство, со своей стороны, не только «уважает» внутренние установления, на основании которых живёт религиозное объединение (часть 2 статьи 15 Закона), но и «не вмешивается в деятельность религиозных объединений» (часть 2 статьи 4 Закона).

Исходя из изложенного, по-моему, вполне очевиден тот круг вопросов, который находится вне ведения государства и его органов, в том числе и правоохранительных, а также органов местного самоуправления, общественных объединений и отдельных граждан. Однако значительная часть Обвинительного заключения, а также представленных и рассмотренных в суде материалов и показаний свидетелей стороны обвинения касаются именно вышеозначенных проблем, не имеющих никакого отношения к предъявленному обвинению.

Понятно, что столь своеобразное отношение к Конституции РФ и к международному законодательству о свободе совести, в которых закреплены общепринятые принципы и нормы взаимоотношения государства и религиозных объединений в демократическом обществе, приводит к тому, что вольно или невольно, но происходит вторжение во внутреннюю жизнь религиозного объединения, «отделенную от государства», и демонстрируется явное неуважение к правам и свободам верующих граждан и их религиозных объединений. Более того, собранные таким неправомерным образом «доказательства» используются и вовсе в неблаговидных целях: они дезинформируют суд о реальной деятельности подсудимого, ибо вменяют ему в вину факты его законной деятельности как руководителя местной организации Свидетелей Иеговы в г. Горно-Алтайске (?!): обеспечение групп Свидетелей Иеговы литературой, организация проведения богослужений и контроль за их прохождением, соблюдение внутрицерковного устройства и обеспечение всем необходимым для нормального функционирования молитвенного дома, исполнение организационно-распорядительных функций внутри общины, представительские функции, координация проповеднической деятельности, проведение обучения религии (Обвинительное заключение, с. 2, 3). И если, всему вопреки, перечисленные законные действия А.В. Калистратова трактуются как «событие преступления», то столь же странную трансформацию под пером обвинителя приобретают показания свидетелей. Они рассказывают всё о той же фактической законной деятельности объединения и А.В. Калистратова, осуществлявшихся в рамках Федерального закона и Устава объединения, и не содержат ни грамма информации о якобы выявленных преступных деяниях А.В. Калистратова (Обвинительное заключение, с. 16―43).

Можно предполагать, что такая ситуации есть результат банального отсутствия у обвинителя реальных фактов виновности А.В. Калистратова и следствие идёт по пути «складывания в корзину» всего, что имеется у него под руками, чтобы только создать видимость некоего обличительного материала, ни на секунду не задумываясь, насколько это соотносится с частью 1 статьи 282 Уголовного кодекса РФ и шире ― с законодательством о свободе совести.

Только этим можно объяснить приглашение стороной обвинения в судебное заседание свидетеля О.В. Заева ― исполняющего обязанности руководителя информационно-консультационного центра по вопросам сектантства при соборе князя Александра Невского, заместителя директора Новосибирского регионального отделения межрегиональной общественной организации Центр религиоведческих исследований, преподавателя Новосибирской духовной семинарии и Новосибирского Свято-Макарьевского духовного института по курсу «Сектоведение».

Гособвинитель уверял нас, что свидетель «по роду своей деятельности», т.е. «борьбы с сектантством», может пояснить такие вопросы, как характер деятельности организации Свидетелей Иеговы и издаваемой ею литературы с точки зрения наличия в ней признаков экстремизма, а также историю Свидетелей Иеговы и их современное состояние в России и в мире; и дать религиоведческую оценку деятельности горно-алтайской общины, определить наличие «религиозности» в действиях данной организации, оценить достоверность сведений, содержащихся в предъявленных религиозной организацией Свидетелей Иеговы основах вероучений и иных документах, определить содержание и характер богослужебной и обрядовой практики; разъяснить вопросы, требующие религиоведческой оценки и возникающие при осуществлении государственной регистрации религиозных организаций и организации контроля за их деятельностью, и т.д.

Однако этого не произошло. Более того, вопрос из правовой плоскости, из юрисдикции права, был перенесён в плоскость мировоззренческую и вероисповедную. На протяжении всего допроса мы слышали лишь одно: Свидетели Иеговы есть «нетрадиционная, деструктивная, тоталитарная секта», религиозная доктрина и деятельность которой отличается от русского православия. Да к тому же это сопровождалось уничижением религиозных ценностей и оскорблением последователей религии Свидетелей Иеговы. Чего только стоят просто бредовые с точки зрения религиоведческого знания утверждения о системе запретов, якобы опутывающей каждого последователя Свидетелей Иеговы и в силу этого определяющей его антиобщественную, антихристианскую, антигосударственную и экстремистскую деятельность. А заявления о разжигании межрелигиозной розни и о сотрудничестве Свидетелей Иеговы с нацистской Германией в годы Второй мировой войны, как и призывы к «противостоянию злу ― Свидетелям Иеговы» и вовсе воспринимаются как намеренная злобная провокация и одновременно демонстрация отсутствия объективных научных знаний при наличии конфессиональной предвзятости и элементарного невежества относительно истории и современной деятельности Свидетелей Иеговы.
Что на это можно и нужно сказать.

Первое ― Свидетели Иеговы признаваемая и действующая в большинстве стран мира христианская организация, часть общемирового христианства. Абсолютное большинство христианских церквей и деноминаций признаёт таковой Свидетелей Иеговы, а Свидетели Иеговы, в свою очередь, не отделяют себя от христианства как вероучительного движения, зародившегося две тысячи лет назад и существующего поныне. Свидетели Иеговы имеют своё местоположение в этом христианском потоке, не выделяя себя из него, но и не смешиваясь с другими христианскими церквами и деноминациями, которых насчитывается в общей сложности порядка трёхсот и которые действуют точно с таких же позиций в определении своего местоположения в христианстве.

Второе ― Свидетели Иеговы в России это не иностранная религиозная организация, «тоталитарная или деструктивная антихристианская организация». Это организация российская, вот уже более века присутствующая в отечественной истории, общественной жизни и религиозной палитре страны; поддерживаемая значительным числом верующих, для которых эта вера есть осознанный выбор, образ жизни и мировоззрения.

Третье ― Свидетели Иеговы открыто и законно действуют в правовом пространстве современной Российской Федерации в качестве религиозной организации с момента своей правовой легализации в 1991 году. После принятия в 1997 году ныне действующего Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» Свидетели Иеговы, как и другие религиозные организации, прошли государственную перерегистрацию. Ей предшествовала государственная религиоведческая экспертиза, проведённая Экспертным советом при Минюсте РФ, созданным решением Правительства РФ. В Заключении (от 15 апреля 1999 года) указывалось, что в религиозной литературе, в вероучении и в соответствующей ему практической деятельности не содержится призывов к насильственному изменению конституционного строя России, к нарушению целостности государства, а также призывов к насилию, разжиганию расовой, национальной и религиозной розни; к отказу от исполнения установленных законом гражданских обязанностей, к совершению других противоправных действий. Два момента привлекают внимание: в числе изученной Экспертным советом литературы был ряд изданий, которые не были тогда признаваемы «экстремистскими», но спустя десять лет вдруг были признаны таковыми экспертизой Кемеровского госуниверситета. И ещё: вот уже более десяти лет заключение Экспертного совета, обладающее, безусловно, высшей, по сравнению с экспертизой Кемеровского госуниверситета, юридической силой, является базовым религиоведческо-правовым основанием для легальной деятельности централизованной и местных организаций Свидетелей Иеговы. Его никто не отменял, и в нём изложены концептуальные подходы и оценки государства в отношении деятельности организации Свидетелей Иеговы, которые остаются и сегодня основополагающими и которым необходимо следовать. Если мы их поставим под сомнение, отвергнем ― что сделано псевдоэкспертами Кемеровского госуниверситета,― мы поставим под сомнение легальный статус организации Свидетелей Иеговы, то есть неправомерно вернёмся к временам до 1991 года, когда существовал государственный террор против Свидетелей Иеговы, и тем самым дезавуируем записанное в Конституции РФ право на свободу совести для каждого гражданина.

Четвёртое ― Свидетели Иеговы, и этого нельзя забывать, и как организация, и как отдельные граждане подпадают под действие Федерального закона «О реабилитации жертв политических репрессий» (№ 1761-1, от 18 октября 1991 года) и Указа Президента РФ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий» (№ 378, от 14 марта 1996 года). Этими актами был осуждён «многолетний террор, развязанный большевистским партийно-советским режимом в отношении священнослужителей и верующих всех конфессий». Государство признало необходимым «осуществить реабилитацию граждан России, которые были необоснованно обвинены в политических, государственных и уголовных преступлениях, лишались свободы, подвергались иным лишениям и ограничениям прав в связи с их религиозной деятельностью и убеждениями».

В числе необоснованно репрессированных были тысячи и тысячи Свидетелей Иеговы. За что же они были репрессированы? Перечислю в изложении формулировок следственных органов: чтение и распространение Библии, журналов «Пробудитесь!» и «Башня стражи»; проведение религиозных собраний и участие в них, религиозное обучение и воспитание соверующих и их детей, посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов, пропаганда религиозного превосходства, отказ от участия в праздновании государственных и общественных праздниках и от гражданских обязанностей, от службы в армии и переливания крови, от вступления в комсомол и иные общественные организации. Посмотрите экспертизу Кемеровского госуниверситета и вторящее ей Обвинительное заключение, и вы с изумлением, недоумением и негодованием увидите, что эти же действия абсолютно бездоказательно вновь инкриминируются членам организации Свидетелей Иеговы в качестве противозаконных, антиобщественных и носящих экстремистский характер, хотя таковыми ни в прошлом, ни в настоящем они не являлись и не являются.

В ходе судебных заседаний участники процесса неоднократно обращались к Заключению судебно-экспертной комиссии по результатам судебной комплексной психолого-лингвистической религиоведческой экспертизы Кемеровского государственного университета (от 4 мая 2009 года), о которой я только что упомянул. Сопоставление её текста с Обвинительным заключением убедительно показывает, что сторона обвинения, не утруждая себя поисками истины, просто-напросто переложила груз ответственности доказательства так называемой вины обвиняемого на экспертов.

Стороной защиты с привлечением специалиста и с опорой на разнообразную научную литературу и документацию многократно подтверждалась несостоятельность этого экспертного заключения как по его форме, так и по содержанию.

Недопустимо судить о том или ином конкретном общественном явлении, не будучи специалистом в этой области. Привлеченные к экспертной оценке психологи и филолог, без религиоведа, всё равно, что тракторист и бульдозерист при оценке качества летательного аппарата, например, самолёта.

Ни один уважающий себя профессионал-религиовед не подпишется под тем, что написали два безответственных эксперта ― психолог и филолог относительно истории, современного состояния организации Свидетелей Иеговы и направленности ею издаваемой и распространяемой литературы. Мне хочется ещё раз донести эту мысль: оценки и выводы, заключённые в экспертизе, во-первых, не отражают истинного содержания и предназначения исследуемых ею религиозной и духовно-нравственной литературы; а во-вторых, они в полном объёме не совпадают с мнением научного религиоведческого сообщества России относительно литературы, издаваемой и распространяемой Свидетелями Иеговы.
И здесь впору задаться вопросом: сторона обвинения искала истину, когда определяла место проведения экспертизы и конкретных исполнителей, или искала место, где она надеялась получить необходимые ей итоговые результаты?

Обстоятельства проведения экспертизы, вскрытые в ходе судебного рассмотрения, заставляют склоняться ко второму. Об этом, как мне кажется, свидетельствует и ещё один факт, на который я хочу обратить внимание. На момент назначения экспертизы около половины представленных к исследованию изданий уже имели положительные заключения на предмет отсутствия в них каких-либо признаков экстремизма. Причём зачастую они сделаны были экспертными центрами, специально предназначенными государством к этой деятельности, и составлялись коллективами ученых-специалистов с обязательным присутствием религиоведов.

В этом случае в логике научного исследования, ради получения честной и объективной оценки, полагалось бы перед кемеровскими экспертами поставить вопрос о причинах и основаниях, по которым они отвергают имеющиеся положительные заключения. Хотя создаётся впечатление, что они просто о них ничего не знали, и это только даёт ещё один повод усомниться в их профессионализме. Но о них не могла не знать сторона обвинения. Однако ею объективные оценки учёных, дававших свои заключения, были просто проигнорированы без какого-либо объяснения.

Так какова же ценность Заключения кемеровских экспертов? На мой взгляд, она ничтожна! Ибо основывается не на надлежащих научной базе, опыте и практике, а на ложных, по сути, неграмотных и субъективных оценках и мнениях трёх привлечённых лиц, не обладающих необходимой религиоведческой квалификацией.

Суду предстоит определиться, насколько правомерно опираться на такого рода «научный» материал, пусть и имеющий некий формализованный характер? Или во внимание всё же следует принять множественность доказательств в виде оценок и экспертных заключений ведущих научно-исследовательских сил страны, представленных стороной защиты?!

Как известно, общепринятые принципы и нормы международного законодательства в сфере прав и свобод человека и международные договоры, подписанные Россией, являются частью её правовой базы и именно они применяются в тех случаях, когда национальные нормы им противоречат.

В Обвинительном заключении неоднократно утверждается, что публикации, которые распространял А.В. Калистратов, направлены на разжигание межрелигиозной розни и нетерпимости, на унижение человека или группы лиц по признаку отношения к религии. Я предлагаю сопоставить эти утверждения с текстом Рекомендации Парламентской ассамблеи Совета Европы, непосредственно касающейся данных проблем, а именно с Рекомендацией «Святотатство, религиозные оскорбления и враждебные высказывания в адрес лиц в связи с их религией» (№ 1805, от 27 июня 2007 года).

Читая этот документ, мы уясняем, что Парламентская ассамблея подтвердила свою приверженность свободе выражения мнения, рассматривая её как конкретное проявление права человека на свободу мысли, совести и религии. При этом подчеркивалось, что «Свобода выражения мнения применяется не только к высказываниям, которые воспринимаются благосклонно или считаются безобидными, но и к тем, которые могут шокировать, оскорбить или обеспокоить государство или какую-либо часть населения… Каждое демократическое общество должно допускать открытую дискуссию по вопросам, касающимся религии и верований» (пункт 1).

Более того, Ассамблея указала, что «в демократическом обществе религиозные группы, равно как и другие группы населения, должны терпимо относиться к критическим публичным заявлениям и дискуссии по поводу их деятельности, учений и верований» (пункт 5).

В связи со сказанным Ассамблея рекомендовала государствам, подписавшим Европейскую конвенцию (Конвенция о защите прав человека и основных свобод), т.е. и России, принять меры, чтобы национальное законодательство и правоприменительная практика «допускали открытую дискуссию по вопросам, относящимся к религии и верованиям, и не ставили в этом плане в привилегированное положение какую-либо конкретную религию».

Ограничения свободы выражения мнения возможны, но, как отмечается в Рекомендации, только при условии, если «критика религии» является преднамеренным, грубым и неспровоцированным оскорблением или враждебным высказыванием, представляет собою подстрекательство к нарушению общественного спокойствия или к открытому насилию и дискриминации приверженцев какой-либо религии (пункты 5, 12, 15). Как следует из материалов суда, доказательств такого рода поведения обвиняемого А.В. Калистратова представлено не было, а значит, его право на «свободное выражение мнения» было недопустимым образом нарушено.

Для рассматриваемого дела имеют огромное значение и принятые Европейским судом по правам человека (Страсбург) решения по обращениям представителей организаций Свидетелей Иеговы.

Как мы знаем, дважды рассматривались жалобы российских организаций Свидетелей Иеговы из г. Челябинска (2007 год) и г. Москвы (2010 год). Упоминаю об этом потому, что если так называемые обвинения, выдвигавшиеся в адрес Свидетелей Иеговы, и обличительные характеристики, дававшиеся российской стороной этим организациям, сопоставить с тем, что констатируется в качестве таковых же в Обвинительном заключении в нашем процессе, то окажется, что это всё те же псевдоутверждения и псевдопретензии: запрет на переливание крови и на пользование медицинской помощью, отказ от службы в армии и общественной деятельности, неучастие в государственных праздниках, разжигание религиозной розни и унижение человеческого достоинства и группы лиц по отношению к религии, вовлечение малолетних в проведение богослужений, разрушение семьи и проповедование Библии от «двери к двери».

Нам известны и решения Европейского суда по делам российских Свидетелей Иеговы: дважды Россия признавалась страной, нарушившей статьи 9 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Общая сумма в качестве компенсации за причинённый ущерб, выплаченная «жертвам», но, к сожалению, не теми, кто нарушил закон, а российским бюджетом, составила более 160 тысяч евро. Кстати, мы приветствуем рассматривающийся сейчас в Госдуме законопроект о взыскании штрафов с лиц (чиновников, сотрудников правоохранительных органов и судей), допустивших действия и принявших решения, незаконно ограничивающие права и свободы граждан. Остаётся добавить, что Европейский суд ни в вероучении, ни в деятельности, ни в распространяемой литературе Свидетелей Иеговы из Челябинска и Москвы не выявил признаков или призывов к какой-либо противоправной и антиобщественной деятельности, то есть отвергнуты все обличения и обвинения, выдвигавшиеся российской стороной. Обратим внимание, что вероучение, деятельность и распространяемая религиозная и духовно-нравственная литература организации Свидетелей Иеговы в г. Горно-Алтайске идентичны тому, что и как делают, проповедуют и распространяют Свидетели Иеговы в Москве и Челябинске, в каждой из европейских стран и в странах остального мира.

Надо ли в третий раз наступать на одни и те же грабли???
И кто будет нести груз ответственности за попираемые права верующих граждан и за очередные имиджевые потери России???

Ваша честь, рассмотрение материалов дела в новом составе суда не привело к изменению моего мнения, выраженного в заседании суда 16 марта этого года. Сторона обвинения не смогла привести никаких новых или объективно и убедительно интерпретировать прежние свои доказательства и доводы о виновности А.В. Калистратова. Это бессилие и бесплодие можно оценивать и воспринимать однозначно: не было ни умысла, ни события, ни состава преступления; нет пострадавших и нет виновного.

Но что же тогда остаётся, так сказать, в сухом остатке? Предположу, что из всего увиденного, услышанного и прочитанного за месяцы процесса, и в этом меня ещё и ещё раз убедила только что прослушанная речь обвинителя, можно сделать вывод, во-первых, о неправомерном вмешательстве государства в сферу внутрицерковной жизни и деятельности ― сферу ему не принадлежащую и не находящуюся в его юрисдикции ― и, во-вторых, о неправомерном толковании действий подсудимого. Религиозные организации и их представители вправе иметь, высказывать и распространять свои богословско-оценочные суждения отрицательного, положительного и нейтрального характера по любому историческому, мировоззренческому, религиоведческому, морально-нравственному, религиозному, социальному, политическому, историографическому и другим вопросам.
Это их, и только их право. Оно не подлежит какому-либо уголовно-административному и иному регулированию и ограничению, осуждению и запрету со стороны государства. Это особый и отделённый от государства мир. Более того, демократическое государство, уважая внутреннюю свободу религиозных объединений, ограждает её мерами, в том числе и уголовного преследования за неправомерное воспрепятствование деятельности религиозных объединений, с чьей бы стороны оно ни исходило.

С удовлетворением процитирую в связи с вышесказанным два фрагмента Постановления Пленума Верховного суда (№ 11, от 28 июня 2011 года), в которых говорится:

«Критика политических организаций, идеологических и религиозных объединений, политических, идеологических, религиозных убеждений, национальных или религиозных обычаев сама по себе не должна рассматриваться как действие, направленное на возбуждение ненависти или вражды» (абзац 2 пункта 7).

«Не является преступлением, предусмотренным статьёй 282 УК РФ, высказывание суждений и умозаключений, использующих факты межнациональных, межконфессиональных или иных социальных отношений в научных или политических дискуссиях и текстах и не преследующих цели возбудить ненависть либо вражду, а равно унизить достоинство человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, принадлежности к какой-либо социальной группе» (абзац 4 пункта 8).

В заключение скажу: как бы ни завершился процесс над А.В. Калистратовым, в душах его соверующих, правозащитного сообщества, многих миллионов добропорядочных российских граждан и в международном мнении его имя уже записано на скрижалях справедливости как безвинно страдающего за свои убеждения и религиозную веру.

Но как быть остальным участникам процесса? Не следует ли и им поразмыслить над всем свершающимся? Наша российская история показывает и предупреждает, что, порой время проходит, и вступающие в жизнь новые поколения могут и не знать всех обстоятельств когда-то совершённой несправедливости, жестокости, неправоты судебного решения или тяжести аморального деяния. Но они остаются в народной памяти по именам людей, их свершивших: столыпинский галстук, Николай Кровавый, сталинские репрессии, ежовские рукавицы, хрущёвская борьба с религией… Не хотелось бы, чтобы и наш процесс обрёл имя и связывался сегодняшними и будущими поколениями с конкретным человеком, ибо это почти непосильный для живого человека груз моральной ответственности и общественного презрения и наказания.
К тому же, данный судебный процесс и в первом, и во втором его виде это не просто суд над А.В. Калистратовым. Нет.

Это суд над памятью людей, униженных и оскорблённых тоталитарной властью, обречённых на прозябание и смерть в нечеловеческих условиях ГУЛАГа.

Это суд над стариками, выжившими в аду сталинско-хрущёвско-брежневских лагерей, колоний, поселений, психушек, тюрем. Над их несостоявшимися, неосуществлёнными планами на светлую, по-человечески простую жизнь, растоптанную сапогами безразличия, жестокости и судебных преступлений и ошибок.

Это суд над нашими, российских граждан, надеждами, что истекшее после развала СССР двадцатилетие станет непреодолимым и окончательным барьером для возвращения в жизнь нашего общества и государства неуважения к человеческой личности, её правам и свободам; неправомерного ограничения религиозной веры и религиозной жизни.

Наконец, это суд и над нашими сегодняшними представлениями о праве на свободу совести и свободу вероисповедания, казалось бы, закреплёнными в Конституции РФ и в федеральных законах, к тому же скреплённых подписью России под множеством международных актов, гарантирующих человеку и гражданину свободу его внутреннего мировоззренческого выбора.

Изложив свои доводы, полагаю справедливым, объективным и единственно возможным вынесение оправдательного приговора Александру Викторовичу Калистратову.

Ваша честь, мы, собравшиеся в этом зале, как и в целом российское гражданское общество, ожидаем справедливости, обоснованности и законности!
Мы выступаем за признание, уважение и защиту мировоззренческого и религиозного разнообразия страны, которые только и могут сохранить межнациональный и межконфессиональный мир, а также обеспечить социальную стабильность и модернизацию России!

Мы за продвижение Российской Федерации в деле реализации общепринятых, выстраданных мировым сообществом и российским народом, международных стандартов в области свободы совести и вероисповедания!

Мы не потерпим преступлений против внутренней духовной свободы человека и будем бороться!

Мы ждём решения суда, решения, равно защищающего Александра Викторовича Калистратова и миллионы верующих людей ― граждан Российской Федерации.


Комментариев нет:

Отправить комментарий