ПЕРВАЯ СЕКЦИЯ
ДЕЛО «АВИЛКИНА И ДРУГИЕ ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»
(Жалоба № 1585/09)
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА
СТРАСБУРГ
6 июня 2013 года
Настоящее постановление
станет окончательным при соблюдении условий, указанных в пункте 2 статьи 44
Европейской конвенции. Постановление может подвергаться редакционной правке.
По делу «Авилкина и другие против Российской
Федерации»
Европейский суд по
правам человека (Первая секция), заседая Палатой, в составе:
Изабеллы Берро-Лефевр, председателя,
Элизабет Штайнер,
Ханлара Гаджиева,
Линоса-Александра
Сицильяноса,
Эрика Моса,
Ксении
Туркович,
Дмитрия
Дедова, судей,
и при участии Андрэ Вампаша, заместителя секретаря Секции,
на
закрытом совещании 14 мая 2013 года,
вынес
следующее постановление, принятое в вышеуказанную дату.
ПОРЯДОК СУДОПРОИЗВОДСТВА
1. Настоящее дело инициировано жалобой (№ 1585/09) против Российской
Федерации. Данная жалоба была подана 19 декабря 2008 года в Европейский
суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и
основных свобод (далее «Европейская конвенция») Управленческим центром
Свидетелей Иеговы в России (далее «организация-заявитель»), в лице его
председателя Василия Михайловича Калина, и тремя гражданами Российской
Федерации: несовершеннолетней Екатериной Сергеевной Авилкиной, интересы которой
представляла ее мать, Елена Николаевна Авилкина, а также Ниной Николаевной
Дубининой и Валентиной Алексеевной Жуковой (далее «заявители»).
2. Интересы организации-заявителя и заявителей
представляли Дж. Андрик, А. Чимиров и Р. Даньел, адвокаты, занимающиеся адвокатской
практикой соответственно в Соединенных Штатах Америки, Российской Федерации и
Соединенном Королевстве. Интересы Правительства Российской Федерации (далее
«Правительство») представлял Г. Матюшкин, Уполномоченный Российской
Федерации при Европейском суде по правам человека.
3. Заявители, в
частности, утверждали, что предоставление их медицинской документации
прокуратуре являлось нарушением их права на уважение частной жизни.
4. Жалоба была коммуницирована
Правительству 6 мая 2011 года. Кроме того, было принято решение, что Европейский
суд рассмотрит вопрос о приемлемости жалобы одновременно с ее рассмотрением по
существу (п. 1 статьи 29 Европейской конвенции).
ФАКТЫ ПО ДЕЛУ
I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА
5. Организация-заявитель
— расположенная в Санкт-Петербурге Религиозная организация «Управленческий
центр Свидетелей Иеговы в России». Второй заявитель, Екатерина Сергеевна
Авилкина, 2006 года рождения, проживает в г. Нальчике. Третий заявитель,
Нина Николаевна Дубинина, 1959 года рождения, проживает в г. Мурманске. Четвертый заявитель, Валентина Алексеевна Жукова, 1956 года
рождения, проживает в Ленинградской области.
А. Проверка деятельности
организации-заявителя со стороны государственных органов
6. 23 сентября 2004 года «Комитет по спасению
молодежи от деструктивных культов» (далее «Комитет по спасению молодежи»)
направил письменное обращение на имя Президента Российской Федерации. Данное
обращение главным образом касалось вероучения и практики организации-заявителя,
а также содержало утверждения о причастности последней к экстремизму. Кроме
того, в обращении была изложена просьба о проведении проверки деятельности
организации-заявителя.
7. 16 ноября 2004 года Администрация Президента
РФ направила указанное обращение Комитета по спасению молодежи в прокуратуру
Санкт-Петербурга. Последовавшая проверка не выявила в деятельности
организации-заявителя никаких фактов нарушения закона.
8. 28 марта 2005 года Комитет по спасению
молодежи направил еще одно обращение в отношении организации-заявителя. 4
апреля 2005 года Комитету по спасению молодежи было отказано в
удовлетворении его требований. Впоследствии данный Комитет направил еще шесть
обращений. Проверки по всем этим обращениям закончились отказом в принятии
каких-либо мер.
9. В период с 7 марта 2005 года по 3 мая
2007 года организация-заявитель направила в государственные органы пять обращений
с требованием проинформировать ее о результатах проверок. В ответ на них
прокуратура сообщила, что никаких нарушений в деятельности
организации-заявителя выявлено не было. При этом организации-заявителю было
отказано в просьбе ознакомиться с соответствующими материалами.
10. Организация-заявитель
утверждала, что в рамках проведения проверок прокуратура Санкт-Петербурга взаимодействовала
с другими государственными органами, направляла религиозные публикации на
экспертизу, изучала медицинские документы членов организации-заявителя,
вмешивалась в процесс школьного обучения без согласия родителей и рассматривала
неоднократно повторяющиеся обращения организаций и граждан.
11. 1 июня
2007 года заместитель прокурора Санкт-Петербурга направил в Комитет по
здравоохранению Санкт-Петербурга указание о поручении всем медицинским
учреждениям города сообщать о каждом факте отказа Свидетелей Иеговы от переливания
крови и ее компонентов. В письме прокурора, в частности, говорилось:
Прокуратурой города по поручению Генеральной
прокуратуры РФ проводится проверка деятельности религиозной организации «Управленческий
центр Свидетелей Иеговы в России».
Согласно идеологии указанной организации, ее
адептам запрещено переливание крови и ее компонентов. По результатам
проведенной проверки установлено, что в ряде случаев отказ от переливания крови
повлек за собой трудности в оказании квалифицированной медицинской помощи и
усугубил течение заболевания.
В связи с изложенным прошу Вас поручить всем
медицинским учреждениям Санкт-Петербурга незамедлительно информировать Комитет
о каждом факте отказа граждан, являющихся адептами данной религиозной
организации, от переливания крови и ее компонентов.
12.
4 июня 2007 года прокуратура города отказала организации-заявителю в ознакомлении
с материалами, собранными прокуратурой в ходе проведения проверок.
Б. Передача данных медицинского
характера
13. В период со 2 февраля по
5 апреля 2006 года четвертый заявитель находился в государственном
больничном учреждении на лечении, которое сопровождалось хирургическим
вмешательством без использования донорской крови или ее компонентов. 25 января
2007 года прокуратура Курортного
района Санкт-Петербурга направила указанной больнице запрос о предоставлении
медицинских документов данного заявителя.
14.
26 июля 2007 года четвертому заявителю стало известно, что прокуратура
Курортного района ознакомилась с его медицинскими документами, а также сведениями
о методах лечения и их результатах.
15. 26 марта 2007 года
третий заявитель был госпитализирован в государственное больничное учреждение и
изъявил желание, чтобы при лечении его заболевания применялись бескровные
методы. Больница отказалась удовлетворить эту просьбу, и 18 апреля 2007 года данный заявитель был выписан. Затем он поступил на лечение в частное больничное
учреждение* для проведения хирургического вмешательства. Государственная
больница [о которой идет речь в начале данного пункта] не сообщала в
прокуратуру о случае третьего заявителя.
16. В неуказанные даты
второй заявитель прошел в государственном больничном учреждении курс
химеотерапии в соответствии с тактикой применения бескровных методов лечения. В
ответ на запрос заместителя прокурора Санкт-Петербурга (см. выше п. 11
настоящего Постановления) врачи проинформировали Комитет по здравоохранению и
прокуратуру о данном пациенте.
В. Судебное разбирательство в
национальных органах
17. В неуказанную дату организация-заявитель и
некоторые из ее членов, включая второго, третьего и четвертого заявителей, обжаловали
действия прокуратуры в судебном порядке.
В своем заявлении они просили: 1) признать незаконными проводившиеся
прокуратурой проверки деятельности организации-заявителя; 2) обязать
государственные органы прекратить вмешательство в права и законные интересы
организации-заявителя и прекратить проверку ее деятельности; 3) признать
незаконным решение прокуратуры от 4 июня 2007 года об отказе в
предоставлении для ознакомления материалов проверок; 4) обязать прокуратуру
вернуть медицинские документы их владельцам и уничтожить соответствующие
материалы (если таковые имеются), находящиеся в распоряжении государственных
органов; 5) обязать прокуратуру вернуть организации-заявителю религиозную
литературу, в полном объеме и в должном состоянии; 6) обязать прокуратуру
предоставить организации-заявителю заключение экспертизы в отношении
религиозной литературы организации-заявителя; 7) обязать прокуратуру пресечь нападки
на организацию-заявителя со стороны Комитета по спасению молодежи и иных подобных организаций; 8) обязать прокуратуру
принять соответствующие меры по злонамеренным и безосновательным обращениям
против организации-заявителя в случае, если данные обращения являются
недостоверными или содержат клевету, ложный донос, признаки экстремизма.
18. 27 марта 2008 года
Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга частично удовлетворил
требования заявителей. Он признал незаконным решение прокуратуры от 4 июня 2007 года и обязал ее обеспечить
представителям организации-заявителя возможность ознакомиться с материалами
проверок. В удовлетворении остальных требований заявителям было отказано.
19.
В отношении предполагаемой досрочной выписки третьего заявителя из государственного
больничного учреждения районный суд указал, что данный вопрос выходит за рамки
заявления, поданного заявителями на предмет оспаривания действий прокуратуры.
20.
Что касается передачи медицинской документации второго и четвертого заявителей,
районный суд отметил следующее:
Согласно статье 61 Основ законодательства об
охране здоровья граждан, информация о факте обращения за медицинской помощью,
состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения,
полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну.
Гражданину должна быть подтверждена гарантия конфиденциальности передаваемых им
сведений.
Таким образом… следует признать, что
информация о переливании крови, как о методе лечения гражданина, составляет
врачебную тайну, разглашение которой без согласия [пациента], лицами, которым
такая информация стала известной при обучении, исполнении профессиональных…
обязанностей, допускается только в случаях, предусмотренных частью 4 статьи 61
Основ законодательства об охране здоровья граждан.
Действительно, в письме от 01.06.2007…
заместителем прокурора Санкт-Петербурга председателю Комитета по здравоохранению
Санкт-Петербурга предложено поручить всем медицинским учреждениям
Санкт-Петербурга информировать названный Комитет о каждом факте отказа граждан,
являющихся адептами вероисповедания Свидетелей Иеговы, от переливания крови и
её компонентов, а также направлять полученную Комитетом от медицинских
учреждений такого рода информацию в прокуратуру Санкт-Петербурга…
[…]
Согласно пункту 3 части 4 статьи 61 Основ
законодательства об охране здоровья граждан, в редакции Основ, действовавшей до
внесения изменений… 24.07.2007… прокурор, в связи с проведением расследования,
имел право обратиться с запросом в медицинское учреждение в целях получения
информации, составляющей врачебную тайну.
[…]
Довод представителей [организации-заявителя]
и [второго заявителя], что указанное выше право прокурору предоставлялось
только при расследовании уголовных дел, но не при проведении проверки… за
исполнением закона, суд полагает ошибочным, поскольку такого ограничения [редакция
статьи 61] Основ законодательства о здравоохранении не содержала. Письмо
заместителя прокурора Санкт-Петербурга от 01.06.2007… было направлено
председателю Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга до внесения изменений
в [статью 61] и не может расцениваться в качестве незаконного действия.
[…]
Запрос прокуратуры Курортного района
Санкт-Петербурга от 25.01.2007… направленный в [онкологический центр, в котором
четвертый заявитель проходил лечение] по поводу представления… [его] медицинских
документов из истории болезни, касался только сведений о медицинских показаниях
к применению [в отношении четвертого заявителя] гемотрансфузии, причин отказа последней
от данного метода медицинского вмешательства и последствий такого отказа...
21. 2 июля 2008 года Санкт-Петербургский городской суд оставил в силе обжалованное решение
от 27 марта 2008 года.
22. По утверждению
организации-заявителя, прокуратура не исполнила решение от 27 марта
2008 года, которым суд обязал ее ознакомить организацию-заявителя с
материалами проверки. Представителям организации-заявителя было позволено
ознакомиться лишь с 10 процентами указанных материалов.
II. ОТНОСЯЩЕЕСЯ
К ДЕЛУ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
23. Действовавшие на момент рассматриваемых событий Основы
законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан предусматривали,
в частности, следующее:
Статья 61. Врачебная тайна
Информация о факте обращения за медицинской
помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные
сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную
тайну. […]
Не допускается разглашение сведений,
составляющих врачебную тайну лицами, которым они стали известны при обучении,
исполнении профессиональных, служебных и иных обязанностей, кроме случаев,
установленных частями третьей
и четвертой
настоящей статьи.
С согласия гражданина или его законного
представителя допускается передача сведений, составляющих врачебную тайну, другим
гражданам, в том числе должностным лицам, в интересах обследования и лечения
пациента, для проведения научных исследований, публикации в научной литературе,
использования этих сведений в учебном процессе и в иных целях.
Предоставление сведений, составляющих
врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя
допускается…
3) по запросу органов дознания и следствия,
прокурора и суда в связи с проведением расследования или судебным
разбирательством…
[…]
Статья 69. Право
граждан на обжалование действий государственных органов и должностных лиц,
ущемляющих права и свободы граждан в области охраны здоровья
Действия государственных органов и
должностных лиц, ущемляющие права и свободы граждан, определенные настоящими
Основами, в области охраны здоровья, могут быть обжалованы в вышестоящие
государственные органы, вышестоящим должностным лицам или в суд в соответствии с
действующим законодательством.
24. Действующий с 1992 года Федеральный закон «О
прокуратуре Российской Федерации» предусматривает, с учетом внесенных поправок,
следующее:
Статья 22. Полномочия прокурора [что касается исполнения
закона]
1. Прокурор при осуществлении возложенных на
него функций вправе…
[требовать] проведения* проверок по
поступившим в органы прокуратуры материалам и обращениям…
вызывать должностных лиц и граждан для
объяснений по поводу нарушений законов.
[…]
Статья 27. Полномочия прокурора [что касается защиты прав
и свобод человека]
1. При осуществлении возложенных на него
функций прокурор:
рассматривает и проверяет заявления, жалобы и
иные сообщения о [предполагаемом] нарушении прав и свобод человека…
разъясняет пострадавшим порядок защиты их
прав и свобод;
принимает меры по предупреждению и пресечению
нарушений прав и свобод человека… привлечению к ответственности лиц, нарушивших
закон, и возмещению причиненного ущерба…
ВОПРОСЫ ПРАВА
I. О
ПРЕДПОЛАГАЕМОМ НАРУШЕНИИ СТАТЬИ 8 ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ
25. Второй, третий и четвертый заявители утверждали,
что прокуратура потребовала от врачей предоставить сведения, содержащиеся в
медицинских документах этих заявителей, без их согласия и в отсутствие
расследования по уголовном делу, которое могло бы обосновать получение таких
сведений. В итоге в отношении второго и четвертого заявителей имела место передача
данных, составляющих врачебную тайну. Заявители сослались на статью 8
Европейской конвенции, которая предусматривает следующее:
1. Каждый имеет право
на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается
вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за
исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и
необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и
общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях
предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или
нравственности или защиты прав и свобод других лиц.
А. По вопросу
приемлемости
26.
Европейский суд отмечает — и это не оспаривалось сторонами,— что медицинские
документы третьего заявителя не предоставлялись (см. выше п. 15 настоящего
Постановления). Ввиду этого требование третьего заявителя по статье 8
Европейской конвенции несовместимо, ratione personae*, с положениями Европейской конвенции по смыслу подпункта
«а» пункта 3 статьи 35 Европейской конвенции, и поэтому в соответствии с пунктом
4 статьи 35 Европейской конвенции его следует отклонить.
27.
Европейский суд обращает внимание на то, что требование второго и четвертого
заявителей (далее «заявители») по данной статье не является явно необоснованным
по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Европейской конвенции. Европейский
суд также отмечает, что жалоба в этой части не является неприемлемой по
каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.
Б. По
существу
1. Имело ли место
вмешательство в право заявителей на уважение их частной жизни
а) замечания
сторон
28.
Со ссылкой на судебную практику Европейского суда (п. 43 Постановления
Большой палаты Европейского суда по делу «Ротару против Румынии» (Rotaru v.
Romania) по жалобе № 28341/95, ЕСПЧ 2000-V; п. 48 Постановления Европейского суда от 26 марта 1987 года по делу «Леандер
против Швеции» (Leander v. Sweden), Серия A № 116; и
п. 35 Постановления Европейского суда от 17 июля 2008 года по
делу «I. против Финляндии» (I. v. Finland) по жалобе № 20511/03) второй и четвертый
заявители утверждали, что запрошенные прокуратурой сведения составляли
врачебную тайну и на них распространялись гарантии защиты, предусмотренные
статьей 8 Европейской конвенции. Лечебные учреждения передали прокуратуре указанные
сведения без согласия заявителей. Кроме того, мать второго заявителя обращалась
к главному врачу медицинского учреждения, в котором второй заявитель проходил
лечение, с прямой просьбой не предоставлять прокуратуре сведения, составляющие
врачебную тайну. Тот факт, что второй и четвертый заявители придерживались
учений, исповедуемых и распространяемых Свидетелями Иеговы — в том числе об
отказе от переливания крови,— не имел никакого значения. Решая придерживаться
взглядов какой-то определенной религии, гражданин автоматически не отказывается
от гарантируемого Европейской конвенцией права на уважение частной жизни.
29.
Правительство утверждало, что предоставление прокуратуре медицинских документов
заявителей не являлось вмешательством в их частную жизнь. Заявители являются
активными Свидетелями Иеговы, открыто распространяющими свои религиозные
убеждения, в том числе об отказе от переливания крови. По мнению Правительства,
они отказались от своего права на медицинскую тайну в отношении документов,
подтверждающих их отказ от гемотрансфузии. Помимо прочего, предоставление
прокуратуре медицинских документов заявителей не повлекло для них никаких
негативных последствий.
б) оценка
Европейского суда
30.
Европейский суд отмечает, что, как им было ранее установлено, личные данные
пациента являются составляющей его частной жизни (см. п. 35 вышеуказанного
Постановления Европейского суда по делу «I. [против Финляндии]» (I. [v. Finland])).
Европейский суд также учитывает позицию российских судов, рассматривавших дело
заявителей и пришедших к выводу, что с информацией о методах их лечения следовало
обращаться как с конфиденциальной (см. выше п. 20 настоящего
Постановления).
31.
Кроме того, Европейский суд принимает во внимание тот факт, что медицинские
учреждения, в которых второй и четвертый заявители проходили лечение, являлись
государственными больницами, за действия которых государство несет
ответственность с точки зрения Европейской конвенции (см. п. 71
Постановления Европейского суда по делу «Гласс против Соединенного Королевства»
(Glass v. the United Kingdom) по жалобе № 61827/00, ЕСПЧ 2004-II).
32.
Таким образом, по мнению Европейского суда, передача государственными
больничными учреждениями прокуратуре медицинских документов второго и
четвертого заявителей, бесспорно, являлась вмешательством в право заявителей на
уважение их частной жизни — право, закрепленное пунктом 1 статьи 8 Европейской
конвенции. Остается установить, было ли данное вмешательство обоснованным в свете
пункта 2 указанной статьи Европейской конвенции.
2. Было ли вмешательство
обоснованным
а) «предусмотрено
законом»
i*) замечания сторон
33.
По мнению заявителей, прокуратура, запросив медицинские документы пациентов-Свидетелей
Иеговы, чрезмерно и произвольно расширила смысловое содержание относящихся к
делу положений законодательства, действовавших на момент рассматриваемых
событий. При этом отсутствовали какие-либо уголовно наказуемые деяния или
подозрение в осуществлении преступной деятельности, которые могли бы послужить
основанием для передачи указанных сведений. Прокуратура просто «охотилась» за
информацией. С точки зрения заявителей, значимые для дела положения
законодательства не могли истолковываться настолько вольно, чтобы правоохранительные
органы получали право доступа к сведениям, составляющим врачебную тайну, без
какой-либо привязки к конкретному уголовному расследованию. Данная позиция
подтверждается тем, что позднее в национальное законодательство были внесены изменения,
в силу которых прокуратура была исключена из списка государственных органов,
уполномоченных требовать предоставления сведений, составляющих врачебную тайну,
без согласия пациента.
34.
По мнению Правительства, передача прокуратуре медицинских документов заявителей
была осуществлена в строгом соответствии с законами, действовавшими на момент
рассматриваемых событий. Национальные суды двух инстанций изучили доводы
заявителей по вопросу толкования статьи 61 Основ законодательства об охране
здоровья граждан и признали их ошибочными. Национальные суды сочли, что при
осуществлении надзора за деятельностью конкретных граждан или организаций и при
проверке исполнения ими закона прокурор был вправе запрашивать сведения,
составляющие врачебную тайну.
ii) оценка
Европейского суда
35.
Европейский суд отмечает, что толкование выражения «предусмотрено законом» было
тщательно проанализировано в судебной практике Европейского суда и подытожено
следующим образом (см. п.п. 95—99 Постановления Большой палаты
Европейского суда по делу «S. и Марпер против
Соединенного Королевства» (S. and Marper v. the United Kingdom) по жалобам №№ 30562/04 и 30566/04, ЕСПЧ
2008):
95. Европейский суд
напоминает свою прочно установившуюся судебную практику: формулировка «предусмотрено
законом» предписывает, что оспариваемая мера должна иметь некоторое
основание в национальном законодательстве и соответствовать принципу
верховенства права,— именно это ясно указано в преамбуле
Европейской конвенции и является неотъемлемой составляющей цели и задач статьи 8
Европейской конвенции. Таким образом, закон должен быть в надлежащей мере
доступен и предсказуем, то есть сформулирован достаточно точно,
чтобы гражданин мог — при
необходимости с надлежащей помощью
— сообразовывать с ним
свое поведение. Чтобы удовлетворять этим требованиям,
национальное право должно предусматривать надлежащую правовую защиту от
произвола и соответственно устанавливать с достаточной ясностью пределы полномочий,
предоставленных компетентным органам власти, и порядок их реализации (см.
п.п. 66—68 Постановления Европейского суда от 2 августа
1984 года по делу «Малоун против Соединенного Королевства» (Malone v. the
United Kingdom), Серия A № 82; п. 55 Постановления Большой палаты
Европейского суда по делу «Ротару против Румынии» (Rotaru v. Romania) по жалобе
№ 28341/95, ЕСПЧ 2000-V; и п. 56 вышеуказанного Постановления Большой
палаты Европейского суда по делу «Аманн [против Швейцарии]» (Amann [v. Switzerland])).
96. Уровень точности,
требуемый от национального законодательства,— а оно в любом случае не может предусмотреть
все возможные ситуации — в значительной степени зависит от содержания
рассматриваемого документа, области его применения, числа и правового статуса
лиц, которым он адресован (см. п. 84, с дальнейшими ссылками, Постановления
Большой палаты Европейского суда по делу «Хасан и Чауш против Болгарии» (Hasan
and Chaush v. Bulgaria) по жалобе № 30985/96, ЕСПЧ 2000-XI).
36.
Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский суд согласен с
доводом Правительства о том, что предоставление прокуратуре медицинских
документов заявителей имело основание в национальном праве — в Основах
законодательства об охране здоровья граждан (см. выше п. 23 настоящего
Постановления). Европейский суд также обращает внимание на то, что стороны не
оспаривали «доступность» рассматриваемого закона.
37.
Европейский суд также учитывает довод заявителей о том, что положения
законодательства, действовавшие на момент рассматриваемых событий и определявшие
условия для допустимого предоставления сведений, составляющих врачебную тайну, были
сформулированы в довольно общих терминах и существовала возможность их
расширительного толкования. Ввиду этого Европейский суд считает принципиальным
наличие ясных подробных норм, регулирующих область и порядок применения мер, а
также наличие минимальной защиты, что касается порядка предоставления подобных
сведений, ведь благодаря этому обеспечиваются достаточные гарантии против
возможного произвола и злоупотребления правом (см., mutatis mutandis*, п. 99 вышеуказанного Постановления Большой палаты Европейского суда по делу «S. и
Марпер [против Соединенного Королевства]» (S. and Marper [v. the United Kingdom])). Тем не менее Европейский суд отмечает, что в
рассматриваемом деле эти вопросы тесно связаны с предметом спора более широкого
значения: являлось ли вмешательство необходимым в демократическом обществе или
нет. Принимая во внимание свою изложенную ниже, в пунктах 43—54, мотивировку,
Европейский суд не считает необходимым разрешать вопрос о том, отвечает ли текст
статьи 61 Основ законодательства об охране здоровья граждан требованию о
«качестве закона», как это предусмотрено пунктом 2 статьи 8 Европейской
конвенции.
б) правомерная
цель
i) замечания
сторон
38.
Заявители не прокомментировали данный пункт.
39.
Правительство утверждало, что передача медицинских документов второго и
четвертого заявителей преследовала правомерную цель охраны здоровья населения и
защиты прав граждан в этой сфере. Получение указанных медицинских документов
было необходимо для устранения риска наступления смерти или причинения
серьезного вреда здоровью пациентов, особенно в случаях с несовершеннолетними.
ii) оценка
Европейского суда
40.
Не считая бесспорным довод Правительства о том, что полномочие прокуратуры по
истребованию сведений, составляющих врачебную тайну, отвечало интересам
государства по обеспечению исполнения закона, Европейский суд, учитывая
обстоятельства дела, полагает — как это было и в случае с выводом, изложенным
выше в пункте 37 настоящего Постановления,— что он может воздержаться от вынесения
решения по данному пункту. Этот вопрос будет обсужден ниже, в пунктах 43—54
настоящего Постановления, в той мере, в которой он имеет значение для оценки
соразмерности вмешательства (см., mutatis mutandis*, п. 53 Постановления Европейского
суда по делу «Христианско-демократическая
народная партия против Молдавии» (Christian Democratic People's Party v.
Moldova) по жалобе № 28793/02, ЕСПЧ 2006-II).
в) необходимо
в демократическом обществе
i) замечания
сторон
41.
Исходя из рассуждений заявителей, необходимость в действиях государства по оказанию
воздействия на лиц, исповедующих какую-то религию, в целом, а также в действиях
по тайному сбору персональной медицинской документации отдельных ее членов и
вмешательству в процесс их медицинского лечения явно отсутствовала.
Предоставление их медицинских документов было совершенно необоснованно. Что
касается лечения, то заявители сделали свой личный и продуманный выбор.
Учитывая негативные последствия для заявителей, передача медицинских сведений
являлась чрезмерным шагом. Вмешательство прокуратуры серьезно затруднило
процесс лечения второго заявителя и создало препятствия применению
альтернативных, бескровных методов лечения, в том числе эритропоэтина. Отношение
медицинского персонала к данной пациентке значительно ухудшилось. Кроме того,
18 сентября 2007 года в средствах массовой информации появилась статья, в
которой один из врачей открыто обсуждал случай второго заявителя. Ввиду угрозы очередной
передачи медицинских документов четвертый заявитель не смог получить
консультацию в медицинском учреждении, в котором ранее проходил лечение.
42.
Правительство сослалось на ряд дел из российской практики по вопросам лечения,
при рассмотрении которых национальные суды преодолели решение родителей,
отказавшихся от медицинской помощи своим несовершеннолетним детям ввиду своей
принадлежности к Свидетелям Иеговы. Правительство признало, что отказ второго и
четвертого заявителей от переливания крови не был сопряжен с серьезным риском
для их здоровья или жизни. Передача медицинских документов осуществлялась в
рамках проводимой прокурорской проверки. По мнению Правительства, сбор сведений
медицинского характера об отказах Свидетелей Иеговы от гемотрансфузии помог бы
определить меры, которые должны были быть приняты государственными органами для
недопущения возникновения угрозы благополучию пациентов, а также для защиты
прав медицинского персонала, осуществляющего лечение Свидетелей Иеговы, и прав
несовершеннолетних пациентов.
ii) оценка
Европейского суда
43.
Чтобы выяснить вопрос о том, являлись ли оспариваемые меры «необходимыми в
демократическом обществе», Европейский суд проанализирует, были ли — с
точки зрения всего дела в целом — мотивы, приведенные в обоснование этих мер,
относимыми и достаточными, а также соразмерными преследуемым правомерным целям
(см., например, п. 76 Постановления Европейского суда по делу «Пек против Соединенного Королевства» (Peck v.
the United Kingdom) по жалобе № 44647/98, ЕСПЧ 2003-I).
44.
Прежде всего Европейский суд отмечает, что ключевым вопросом в рассматриваемом
деле является защита персональных данных. Подробно рассмотренное в предыдущих
делах право заявителей на личную автономию в сфере физической неприкосновенности
и религиозных убеждений не является в данном случае предметом спора (см., например,
п.п. 131—142 Постановления Европейского суда от 10 июня 2010 года по
делу «Религиозная община Свидетелей Иеговы в г. Москве и другие против
Российской Федерации» (Jehovah’s Witnesses of Moscow v. Russia) по жалобе
№ 302/02).
45.
Европейский суд напоминает, что защита персональных данных, в том числе
медицинских сведений, имеет фундаментальное значение для реализации человеком
своего права на уважение частной и семейной жизни — права, которое гарантировано
статьей 8 Европейской конвенции. Соблюдение конфиденциальности сведений о
здоровье является особо важным принципом правовых систем всех Договаривающихся
сторон Европейской конвенции. Передача таких сведений может серьезно повлиять
на частную и семейную жизнь граждан, а также на их социальное положение и
трудовую занятость, поскольку делают их объектом поругания и возможных гонений
(см. п.п. 95 и 96 Постановления Европейского суда
от 25 февраля 1997 года «Z. против Финляндии» (Z. v. Finland), Отчеты 1997-I). Соблюдение конфиденциальности данных о здоровье
имеет ключевое значение не только для защиты частной жизни пациента, но и для
сохранения его доверия к медицинским работникам и системе здравоохранения в
целом. При отсутствии таких гарантий защиты лица, нуждающиеся в медицинской
помощи, могут воздерживаться от обращения за необходимым лечением, подвергая
тем самым свое здоровье опасности (см. п. 95 вышеуказанного Постановления
Европейского суда по делу «Z. [против Финляндии]» (Z. [v. Finland]) и п. 43
Постановления Европейского суда от 25 ноября 2008 года по делу «Бирюк
против Литвы» (Biriuk v. Lithuania) по жалобе № 23373/03). Тем не менее интересы пациентов и населения в
целом по охране конфиденциальности медицинских сведений могут уступить по своей
значимости интересам по расследованию и наказанию преступлений, а также по
обеспечению гласности судебного разбирательства, если доказано, что такие
интересы имеют более серьезное значение (см. п. 97 вышеуказанного
Постановления Европейского суда по делу «Z. [против
Финляндии]» (Z. [v. Finland])).
46. Европейский суд также напоминает,
что, рассматривая дела о передаче персональных данных, он признал, что за
компетентными государственными органами должна сохраняться определенная свобода
усмотрения по установлению справедливого баланса между соответствующими, противоречащими
друг другу, общественными и частными интересами. Однако такая свобода усмотрения
сопровождается европейским надзором (см. п. 55 Постановления Европейского
суда от 25 февраля 1993 года по делу «Функе против Франции» (Funke v. France), Серия А № 256-А, с. 24) и ее рамки зависят от таких
факторов, как характер и значимость затронутых интересов, а также серьезность вмешательства
(см. п. 99 вышеуказанного Постановления Европейского суда по делу «Z. [против Финляндии]» (Z. [v. Finland])).
47. Возвращаясь к обстоятельствам
рассматриваемого дела, Европейский суд отмечает, что заявители не являлись
подозреваемыми или обвиняемыми по какому-либо уголовному расследованию. Прокуратура
лишь проводила проверку деятельности религиозной организации заявителей в связи
с поступившими к ней обращениями. Медицинские учреждения, в которых заявители
проходили лечение, не сообщали в прокуратуру ни о каких случаях предполагаемого
преступного поведения. В частности, если бы медицинские работники, проводившие
лечение второго заявителя, которому на тот момент было два года, оценивали
состояние ребенка как опасное для жизни, они могли сами или через прокуратуру обратиться
в суд за разрешением на проведение переливания крови. Кроме того,
представленные Европейскому суду материалы дела не содержат никаких указаний на
то, что врачи, сообщившие в районную прокуратуру о случае четвертого заявителя,
высказывали мнение о том, что отказ данного заявителя от переливания крови
являлся не выражением ее подлинной воли, а результатом давления, оказанного на
нее другими верующими, разделяющими ее религиозные убеждения (см., mutatis mutandis*, п.п. 137 и 138 вышеуказанного Постановления Европейского суда по
делу «Религиозная община Свидетелей Иеговы в г. Москве [и другие против
Российской Федерации]» (Jehovah’s Witnesses of Moscow [v. Russia])). С учетом
этих обстоятельств Европейский суд не усматривает никакой острой социальной
потребности, которая требовала передачи сведений, составляющих врачебную тайну,
о заявителях. Таким образом, Европейский суд считает, что средства,
использованные прокуратурой при проведении проверки, не обязательно должны были
носить столь суровый характер по отношению к заявителям.
48. В этой связи Европейский суд
учитывает тот факт, что, кроме запроса о предоставлении сведений, составляющих
врачебную тайну, у прокуратуры имелись другие возможности проведения проверки
по поступившим к ней обращениям. Например, прокурор мог попытаться получить
согласие заявителей на передачу таких сведений и/или опросить заявителей по
данному вопросу (см. выше п.п. 23 и 24 настоящего Постановления). Несмотря
на это, прокуратура решила потребовать, чтобы ей были предоставлены сведения,
составляющие врачебную тайну, не уведомив об этом заявителей и не обеспечив им
возможность выразить свое согласие или несогласие.
49. Европейский суд принимает во
внимание толкование, данное национальными судами соответствующим нормам
законодательства: на момент рассматриваемых событий полномочия прокуратуры по
запросу сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия пациента не
ограничивались лишь уголовным расследованием в отношении соответствующего лица
(см. выше п. 20 настоящего Постановления), а могли осуществляться в связи
с любой «проверкой», которую проводила прокуратура. Правительство не отрицало,
что закон не устанавливал конкретных границ полномочий прокуратуры в вопросе
получения медицинских документов граждан. Относящиеся к делу правовые нормы не
содержали никаких указаний на тех лиц, чьи интересы могли быть затронуты
передачей таких сведений, и на порядок, который должен был при этом
соблюдаться.
50. У заявителей действительно была
возможность обжаловать законность требований прокуратуры в вышестоящую
прокуратуру или в суд, после того как указанные сведения были переданы (см.
выше п. 23 настоящего Постановления). Они этой возможностью
воспользовались, и их требования были рассмотрены национальными судами двух
инстанций.
51. Сославшись на неограниченные
полномочия прокуратуры по запросу сведений, составляющих врачебную тайну, суды
признали законной передачу этих сведений и отказали заявителям в удовлетворении
их требований. Европейский суд не усматривает в тексте судебных постановлений
никаких указаний на то, что национальные органы власти попытались установить
справедливый баланс между правом заявителей на уважение их частной жизни и
деятельностью прокуратуры, направленной на защиту здоровья населения и прав
граждан в этой сфере. Государственные органы также не привели относимые и
достаточные мотивы в обоснование передачи конфиденциальных сведений.
52. Исходя из этого, по мнению
Европейского суда, возможность возражать против предоставления сведений,
составляющих врачебную тайну, уже после того, как они были получены
прокуратурой, не обеспечивала заявителям должной защиты от несанкционированной
передачи таких сведений.
53. Вышеуказанных рассуждений
достаточно, чтобы Европейский суд пришел к выводу, что сбор прокуратурой
сведений, составляющих врачебную тайну, в отношении заявителей не сопровождался
надлежащей защитой, позволяющей предотвратить передачу этих данных в нарушение
принципа уважения гарантированной статьей 8 Европейской конвенции частной жизни
заявителей.
54. Следовательно, имело место
нарушение статьи 8 Европейской конвенции ввиду предоставления медицинских
документов заявителей для целей прокурорской проверки.
II. О
ПРЕДПОЛАГАЕМОМ НАРУШЕНИИ СТАТЬИ 14 ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ, РАССМАТРИВАЕМОЙ
СОВМЕСТО СО СТАТЬЕЙ 8 ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ
55. Все заявители утверждали, что
имело место нарушение статьи 14 Европейской конвенции, рассматриваемой
совместно со статьей 8 Европейской конвенции: в отношении граждан, являющихся
заявителями по данному делу, была допущена дискриминация по признаку их
принадлежности к Свидетелям Иеговы в России. Статья 14 Европейской
конвенции предусматривает следующее:
Пользование правами и
свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой
бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии,
политических или иных убеждений, национального или социального происхождения,
принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения
или по любым иным признакам.
56. По словам заявителей, главная
причина требования прокуратуры о предоставлении конфиденциальных медицинских
документов заключалась в том, что пациенты являются Свидетелями Иеговы. Ни
одного подобного запроса в отношении других групп пациентов направлено не было.
Таким образом, передача медицинских документов заявителей представляла собой
противоправную дискриминацию и являлась нарушением статьи 14 Европейской
конвенции, рассматриваемой совместно со статьей 8 Европейской конвенции. С
заявителями обращались как с преступниками или подозрительными личностями, в чьи
персональные данные и частную жизнь необходимо было вторгаться в интересах
общества.
57. С точки зрения Правительства,
передача медицинских документов второго и четвертого заявителей не носила
дискриминационный характер. Прокуратура поводила проверку по обращениям двух общественных
объединений, которые среди прочего утверждали, что деятельность религиозной
организации Свидетелей Иеговы нарушала право граждан на получение медицинской
помощи.
А. По вопросу
приемлемости
58.
Европейский суд отмечает, что в данной части жалоба — в той мере, в которой она
затрагивает второго и четвертого заявителей,— не является явно необоснованной
по смыслу подпункта «а» пункта 3 статьи 35 Европейской конвенции. Помимо этого,
Европейский суд также отмечает, что жалоба в этой части не является
неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Ввиду этого ее следует признать
приемлемой.
59.
Предполагаемое нарушение Европейской конвенции напрямую не затронуло третьего
заявителя и организацию-заявителя. По этой причине они не могут претендовать на
статус жертв данного нарушения, как того требует статья 34 Европейской
конвенции. Следовательно, Европейский суд считает, что в данной части жалоба
несовместима, ratione personae*, с положениями Европейской конвенции по смыслу пункта
3 статьи 35 Европейской конвенции.
Б. По
существу
60. Европейский суд напоминает, что
статья 14 Европейской конвенции не существует независимо, а играет важную роль,
дополняя другие положения Европейской конвенции и Протоколов к ней, поскольку
гарантирует защиту лиц, находящихся в аналогичных условиях, от дискриминации
при реализации прав, предоставленных этими, другими положениями. В том случае,
когда делается ссылка на самостоятельную статью Европейской конвенции или
Протоколов к ней, как взятую особо, так и в совокупности со статьей 14
Европейской конвенции, и когда был сделан вывод о конкретном факте нарушения этой
самостоятельной статьи, необходимость в рассмотрении Европейским судом дела
также в свете статьи 14 Европейской конвенции в общем случае отсутствует.
Однако ситуация совершенно меняется, если основным предметом разбирательства по
делу является очевидный неравный подход в отношении реализации права (см.
п. 89 Постановления Большой палаты Европейского суда по делу «Шассану и
другие против Франции» (Chassagnou and Others v. France [GC]) по жалобам
№ № 25088/94, 28331/95 и 28443/95, ЕСПЧ 1999-III; и п. 67
Постановления Европейского суда от 22 октября 1981 года по делу «Даджен
против Соединенного Королевства» (Dudgeon v. the United Kingdom), Серия А № 45).
61. Учитывая обстоятельства настоящего
дела и сделанный Европейским судом вывод о наличии нарушения прав второго и
четвертого заявителей по статье 8 Европейской конвенции, Европейский суд не
считает необходимым рассматривать те же факты в свете статьи 14 Европейской
конвенции.
III. ОБ
ИНЫХ ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ НАРУШЕНИЯХ ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ
62. Наконец, со
ссылкой на статью 6 Европейской конвенции заявители утверждали, что судебное
разбирательство по гражданскому делу, в котором они участвовали в качестве стороны,
было несправедливым. Ссылаясь на статьи 8 и 14 Европейской конвенции, второй заявитель
утверждал, что ему было отказано в прохождении лечения в государственной
больнице по причине его религиозных убеждений. Организация-заявитель, опираясь
на статьи 9, 11 и 14 Европейской конвенции, указала на предполагаемый
неправомерный и чрезмерный характер проверки ее деятельности со стороны
государственных органов. В заключение заявители ссылались на статью 13
Европейской конвенции.
63.
С учетом всех имеющихся у него материалов и в той мере, в какой вопросы,
поднятые в жалобе, относятся к его компетенции, Европейский суд приходит к
выводу, что в части данных требований жалоба не выявляет нарушений прав и
основных свобод, предусмотренных Европейской конвенцией и Протоколами к ней.
Таким образом, в силу пунктов 3 и 4 статьи 35 Европейской конвенции жалобу в
части этих требований следует отклонить.
IV. О
ПРИМЕНЕНИИ СТАТЬИ 41 ЕВРОПЕЙСКОЙ КОНВЕНЦИИ
64. Статья 41
Европейской конвенции предусматривает:
Если Суд объявляет, что
имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой
Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения
последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает
справедливую компенсацию потерпевшей стороне.
А. Моральный
вред и материальный ущерб
65. Второй и
четвертый заявители требовали присудить каждому из них 5 000 евро в
качестве компенсации морального вреда.
66. Правительство
сочло данные требования заявителей завышенными. С точки зрения Правительства,
никакая компенсация такого вреда не должна присуждаться заявителям.
67. Европейский суд
удовлетворяет указанные требования второго и четвертого заявителей в полном
объеме и присуждает каждому из них 5 000 евро в качестве компенсации
морального вреда.
Б. Судебные
расходы и издержки
68. Заявители
также требовали следующие суммы в качестве компенсации судебных расходов и
издержек, понесенных в ходе разбирательств в национальных судах. Второй
заявитель требовал 22 235 рублей в качестве оплаты услуг А. Чимирова, 10 716,4 рубля в качестве оплаты услуг С. Михеевой на
стадии досудебной подготовки, 13 200 рублей в счет покрытия ее транспортных
расходов, а также 700 рублей в счет государственных пошлин, уплаченных ею
в ходе судебного разбирательства, и иных понесенных ею расходов. Четвертый
заявитель требовал 12 235,69 рубля в качестве оплаты услуг А. Чимирова, 6 716 рублей в качестве оплаты услуг С. Михеевой на стадии
досудебной подготовки и 1 100 рублей в счет государственных пошлин,
уплаченных ею в ходе судебного разбирательства, и иных понесенных ею расходов.
Кроме того, второй и четвертый заявители требовали выплатить 1 400 евро каждому
из них в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при
рассмотрении жалобы в Европейском суде, в связи с оплатой услуг Р. Даньела.
Заявители представили копии соответствующих чеков и счетов-фактур.
69. Правительство
сочло эти требования заявителей неразумными и завышенными. Правительство
указало, что заявители не предъявили договоров, заключенных с юристами. Предоставленные
ими чеки и счета-фактуры не содержали печатей или подписей, подтверждающих, что
такие платежи действительно были осуществлены. Правительство также предложило отказать
в полном объеме в требовании о выплате гонорара, заявленного Р. Даньелом.
Ссылаясь на сведения с интернет-сайта некоторых юристов, занимающихся
юридической практикой в Санкт-Петербурге, Правительство утверждало, что дело
заявителей было несложным и, следовательно, гонорар, заявленный А. Чимировым, был завышен. Что касается С. Михеевой, то она не
представляла интересы заявителей в национальных судах.
70. В
соответствии с практикой Европейского суда заявитель имеет право на возмещение
расходов и издержек только в той мере, в какой было доказано, что они
действительно имели место и являлись необходимыми и обоснованными по размеру. В настоящем
деле, принимая во внимания имеющиеся документы и вышеуказанный критерий, Европейский
суд считает разумным присудить второму и четвертому заявителям в качестве
компенсации судебных расходов всех категорий соответственно 2 522 евро и 1 880 евро, увеличенные на размер любого налога, который
может быть начислен на эти суммы.
В. Проценты
за просрочку платежей
71. Европейский
суд считает целесообразным установить процентную ставку за просрочку платежей в
размере предельной годовой ставки по займам Европейского центрального банка
плюс три процента.
НА ЭТИХ ОСНОВАНИЯХ ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ЕДИНОГЛАСНО:
1. признал
приемлемой жалобу в части
требований по статье 8 Европейской конвенции и статье 14 Европейской конвенции,
рассматриваемой совместно со статьей 8 Европейской конвенции, по вопросу
передачи медицинских документов второго и четвертого заявителей, а также признал
ее неприемлемой в остальной части;
2. постановил,
что имело место нарушение статьи 8 Европейской конвенции;
3. постановил,
что нет необходимости рассматривать жалобу в части требований по статье 14
Европейской конвенции, взятой совместно со статьей 8 Европейской конвенции;
4. постановил, что:
а) государство-ответчик обязано
выплатить заявителю в трехмесячный срок со дня, когда настоящее постановление
станет окончательным в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Европейской конвенции,
следующие суммы, которые подлежат конвертации в валюту государства-ответчика по
курсу на день выплаты:
— по 5 000 (пять тысяч) евро второму и
четвертому заявителям в качестве компенсации морального вреда; эти суммы должны
быть увеличены на размер любого налога, который может быть на них начислен;
— 2 522 (две тысячи пятьсот двадцать два)
евро второму заявителю в качестве компенсации судебных расходов и издержек; эта
сумма должна быть увеличена на размер любого налога, который может быть на нее
начислен;
— 1 880 (одна тысяча восемьсот
восемьдесят) евро четвертому заявителю в качестве компенсации судебных расходов
и издержек; эта сумма должна быть увеличена на размер любого налога, который
может быть на нее начислен;
б) со дня истечения вышеуказанных трех
месяцев и до полного расчета на указанные суммы должны выплачиваться простые
проценты по ставке, установленной в размере предельной годовой ставки по займам
Европейского центрального банка за соответствующий период плюс три процента.
Совершено на английском
языке и официально передано в письменной форме 6 июня 2013 года в
соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского суда.
Андрэ
Вампаш Изабелла Берро-Лефевр
Заместитель секретаря Председатель
Перевод с английского языка на русский
выполнен профессиональным переводчиком
Давиденко
Дарьей Вячеславовной
________________________________________________________
*По информации адвокатов заявителей, Нина
Николаевна Дубинина, третий заявитель, после выписки из первого больничного
учреждения была госпитализирована в частном порядке в другую государственную больницу
Санкт-Петербурга. Первая госпитализация осуществлялась по квоте, дающей право
на получение бесплатной высокотехнологичной медицинской помощи. Во втором
случае она самостоятельно оплачивала полученное лечение. Именно в этом смысле
термин «частное лечебное учреждение» (private hospital) употребляется в данном Постановлении
Европейского суда. Примеч. пер.
*Приведенная цитата соответствует тексту ст. 22
соответствующей редакции Федерального закона «О прокуратуре
Российской Федерации». В тексте Постановления используется перевод данной
цитаты, согласно которому «прокурор… вправе… проводить проверки по поступившим
в органы прокуратуры материалам и обращениям…». Примеч. пер.
*Ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором
идёт речь (лат.). Примеч. пер.
*Литерация частично сохранена как в оригинале для
удобства дальнейшего цитирования. Примеч.
пер.
*С соответствующими изменениями (лат.). Примеч.
пер.
*С соответствующими изменениями (лат.). Примеч.
пер.
*С соответствующими изменениями (лат.). Примеч.
пер.
*Ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором
идёт речь (лат.). Примеч. пер.
